После того, как Вассюла начала получать откровения от Бога, часто она сама переживала страдания Иисуса. Ниже описан один из таких случаев, пережитых ею в Омаха, Небраска, в июне 1993 года.

12 июня,1993 года, перед конференцией, где одним из докладчиков был Отец Людевич Рупчик OFM (богослов и преподаватель экзегетики в Сараево, осмелившийся во времена коммунистического режима в Югославии в 1983 году опубликовать книгу'Явление Нашей Госпожи в Меджюгорье', которая стала первой книгой об этих явлениях) , Вассюла Риден, Отец Майкл O'Карролл, Г-жа Кристина Линч, издатель Английского печатного издания, Г-н Пэт Калахан из Trinitas, Г-н Джон Линч встретились в гостинице, где остановилась Вассюла, чтобы обсудить распространение вестейИстинная Жизнь в Боге.

Необычное состояние Вассюлы началось почти сразу после того, как все собрались для проведения встречи. После описания самой Вассюлы этот случай описан Отцом Майклом, Пэтом Калаханом и Кристиной Линч. (Эти описания были отредактированы для данной публикации в Интернете)

Описание Вассюлы:

Перед встречей: Вассюла получила следующую весть от Иисуса: Июнь 11, 1993

Встреча началась и я слушала. Примерно после десяти минут их голоса стали мне мешать, стали обременительны, причиняли боль и ранили мою душу. Меня поразила картина того, насколько мы все, включая меня далеки от святости и что в каждой душе отсутствует мир.

Мной овладела такая скорбь, что я начала чувствовать агонию. Я наклонилась и сказала отцу O'Карролл, что плохо себя чувствую. Он в этот момент попросил Пэта Калахана побыть со мной и вышел, чтобы принести необходимый документ из своей комнаты.

Через несколько секунд моя агония достигла такого уровня, что я опустилась и Пэт помог мне сесть на пол, я чувствовала себя истязаемой. Моя душа сильно болела и я сильно рыдала. Я была прикована к полу, так как Иисус полностью овладел мной и я могла чувствовать, как Он действует и говорит через меня. Вес моего тела стал тяжелым как свинец, хотя я сама не чувствовала этой перемены.

Я чувствовала как весь мир истязал Тело Христа. Я переживала истязание Тела Христа всем миром. Я ощущала отсутствие мира в каждом человеке, как мы, вместо того, чтобы поднять наши головы и смотреть на Христа, заняты тем, что разрываем друг друга на части, не и обращаем внимание на Его Святое присутствие посреди нас.

Я видела, как весь мир был обманут, даже те, кто рядом со Христом, что любовь отсутствует. Я чувствовала на себе как Святой Бог пренебрегаем всеми, потому что мы полны злобы и вражды друг к другу. Я чувствовала не себе грех мира, который радуется, когда люди причиняют зло друг другу. Я чувствовала издевательство и повторное распятие Христа. Контраст между Его Святым Лицем и нашей запятнанной душой был поражающим! Как далеко мы отошли от святости и чистоты.

Потом Иисус говорил через мои уста. Просьба "Мир" повторялось много раз, в то время, как Его Тело было истязаемо нашей жестокостью. Иногда слово выходило как тихий шепот. Потом я чувствовала будто я сама переживаю распятие. Агония распятия проникала в меня и на меня. Я не помню как долго это продолжалось. Я помню, что мое тело приняло положение мертвого. Опущенная голова и пригнутые но поднятые с пола плечи, оставались в этом положении в течение долгого времени. Кисти моих рук были прикованы к полу все время. Выйдя из этого состояния, я почувствовала как кто-то поднял мою правую руку в жесте Византийского благословения. Я почувствовала, как сила, намного больше моей собственной делает знак благословения на каждом присутствующем. Когда все окончилась, я почувствовала мир и вся агония прошла.

Потом я почувствовала опять как агония начала овладевать моей душой и боли Христа полностью овладели мной. Я помню, что я лежала на полу, но вдруг я увидела, что я сижу и громко рыдаю. Меня опять что-то отбросило назад. Мои руки были сложены кем-то как для молитвы. Потом я услышала, как я плачу и очень медленно молюсь Отче наш. После каждого слова я делала остановку в две-три секунды. Каждое слово произносилось с большим трудом и мой голос был едва слышен. Я помню, как перед тем, как произнести слова: "но избавь нас от искушения"... Я почувствовала, как мое тело разрывается на части и как скорбь становится настолько интенсивной, что мне казалось, что я умираю.

Сразу же после молитвы я почувствовала огромное стремление быть вместе с Отцом. Я стала искать Его. Мои губы произносили несколько раз: "Авва?" Спрашивая "Где Ты?"

Мне казалось, что все уже закончено. Агония прошла и я шепотом произнесла имя Пэт. Он наклонился надо мной и приложил ухо к моим губам, так как мой голос был едва слышен. Я попросила его поднять меня и помочь мне сесть в кресло, так как я услышала голос отца O'Карролл, который говорил о том, чтобы меня посадили в кровать. Пэт пытался поднять меня в моем сидячем положении и я видела как он старался это сделать, он почти дрожал от усилий, но он не мог поднять меня хотя бы на один сантиметр с пола. Вспомнив предыдущие случаи я поняла, что Христос держал меня. Я видимо просила их поднять меня два или три раза, но все их попытки были безуспешны. Отец O'Карролл попытался сам поднять меня, но не мог.

Я улыбнулась, они казалось совсем растерялись перед сверхъестественным. Они решили поднять меня вдвоем, но и это было безуспешно. Вдруг я сама, без особых усилий смогла сесть. Мои движения были очень медленны. У меня пропал голос. Мне подали чай. Я медленно налила себе в чашку чай, но не могла его пить. Я поняла, что Иисус по-прежнему владеет мной и скоро я опять упала в положении распятия. Я второй раз пережила распятие. В конце я подала глазами знак Пэту, так как я не могла двигаться. Мой рот был сухим и губы были как бумага. Я попросила Пэта смочить мои губы. Он смочил их пальцем, смоченным в воде. Он делал это несколько раз, чтобы облегчить мою жажду.

Мне кажется, что моя голова была еще раз поднята в положение Византийского благословения. Когда мои глаза встретились с глазами отца Рупчика, (см. описание Пэта Калахана) опять кто-то поднял мою руку, чтобы благословить его. Потом Иисус высказал через мои уста пророчество:

Скажи отцу Рупчику, что хорваты будут в конце избавлены.
Ничто не напрасно.
Все для прославления Моего имени.
Блаженны миротворцы, они будут названы детьми Божьими.
Блаженны чистые сердцем, потому что они узрят Бога.
Блаженны нищие духом, потому что им принадлежит небесное Царство.
Радуйтесь! Ваш Царь уже на пути к вам. Спасение близко!

(В четверг 17 июня, 1993, совершая путешествие по Филиппинам я получила стигматическую рану на правой ступне, эта рана есть и сейчас.)

Наша встреча началась в 10 часов утра. Почти сразу же Вассюла повернулась ко мне и прошептала, "Я плохо себя чувствую". Я сказал об этом другим, с тем, чтобы подождать некоторое время и посмотреть как дальше будут развиваться события и чтобы они вышли в другую комнату на несколько минут. Когда я возвратился, я увидел, что Вассюла упала и лежит на руках Пэта Калахана. Потом она упала на пол. Я видел дважды до этого как Вассюла переживала страдания распятия, один раз в Швейцарии и один раз в Питтсбурге. Этот опыт у нее больше не повторялся в последние 18 месяцев. Но я узнал его проявление, сопровождавшееся теми же характеристиками, что и раньше: ищущий взгляд и сильно напряженное лицо, руки поднятые вверх, иногда все ее тело совершало описывающее движение, это сопровождалось воплями и стонами. В этот раз она иногда плакала.

Некоторые из нас были тронуты до слез. Пэт Калахан преклонил колени рядом с Вассюлой и записывал ее слова. Слово 'Мир' повторялось несколько раз. Для отца Людевича Рупчика OFM и для Конференции были специальные вести. Вспоминая свои предыдущие опыты Вассюле показалось, что она уже вышла из этого состояния и я предложил ей чашку чая. Она выпила немного. Потом неожиданно она сказала Пэту, что пережитое состояние опять возвращается. Так и произошло. Г-жа Линч возвратилась в зал. Джон присоединился к ней.

Пэт и я смачивали губы Вассюлы каплями чая или воды, и она это принимала. По отдельности и вместе мы пытались поднять Вассюлу с пола. Пэт по профессии строитель и ему приходилось поднимал предметы весом в несколько сот фунтов (английский фунт = 453,6 г). Но они не могли даже двинуть тело Вассюлы, хотя она и согласилась, чтобы мы ей помогли; она не тяжелая и в обычном состоянии ее можно было бы легко поднять. Когда наши попытки не удались она улыбнулась, и как мне показалось приглашая нас "попытаться еще раз".

Пэт чувствовал, что в ее теле Спаситель поместил всю тяжесть грехов мира. Когда опыт Вассюлы был закончен, она без никаких усилий поднялась и села в свободное кресло. Пэт говорит, что опыт продолжался более трех часов. Мы предложили Вассюле немного поесть. Она была готова к длинному выступлению на конференции в 4 часа.

Мы собрались в комнате Вассюлы, чтобы обсудить процесс издания журналов Истинная жизнь в Боге. В начале встречи Вассюла сказала, что плохо себя чувствует. Отец O'Карролл вышел в свою комнату, чтобы принести кое-какие бумаги. Вассюла посмотрела на меня, попросила подойти ближе и попросила: "Пэт, не отходи от меня, я плохо себя чувствую". Она наклонилась вперед, будто падая в обморок. Я придвинулся к ней, чтобы помочь. Когда я подвинулся, она начала падать вперед. Я старался поддержать ее и помог ей опуститься на пол. Ее явно мучила боль.

Когда мы стояли рядом с ней, она начала стонать и плакать в отчаянии, хоть и мягко, но как бы от сильной боли. Ее боль стала настолько сильной, что страдания ее тела стали очевидны. Казалось, что она не в состоянии вместить или принять всю интенсивность боли. Ее тело претерпевало муки агонии. Я не помню точно сколько это продолжалось.

Она начала извиваться из стороны в сторону от сильной боли, ее движения стали более сильными, казалось, что она пытается вырваться из мучивших ее рук. Затем ее руки вдруг были отброшены назад, как будто она была пригвождена ко кресту. Ее руки и ноги были прикованы к полу, а голова и туловище извивалось взад и вперед в ужасной боли. Ее тело от бедер вверх поднялось от пола на шесть восемь дюймов (1 дюйм = 2,54 см) и ее голова упала на ее левое плечо. Она была поднята в таком положении в то время, как ее руки были как бы пригвождены к полу. Стопы ее ног были вместе, ее левое колено несколько согнуто и правое колено согнуто и несколько приподнято.

Мы были свидетелями страданий Господа, представленных нам настолько необычно. Тело поднятое от пола, именно такое положение тела я представляю себе имел распятый на кресте. Ее стоны и вопли в агонии время от времени прерывались словами, "мир ... мир ... мир". (они повторялись много раз). Я не знаю как долго это продолжалось, но ее тело перестало двигаться и она висела неподвижно, тело было поднято от пола, как я это описал.

В какой-то момент позже ее туловище опять выпрямилось на полу и она подняла обе руки. Ее глаза открылись и лицо стало излучающе ясным, как я этого никогда раньше не видел. Она тихо звала "Авва" и ее руки были подняты к небу. Ее губы двигались, произнося что-то, но я ничего не слышал. Она опять затихла, но я видел, что она по-прежнему страдала. В какой-то момент ее голова повисла на левую сторону и оставалась неподвижной, будто она умерла.

Она еле слышно произнесла "хочу пить". Отец O'Карролл принес стакан воды и дал ей, но она не могла взять его. Я стоял на коленях за ее правым плечом. Она подняла руку в жесте благословения и держала пальцы, как иногда изображен Иисус дающий благословение. Затем она очень медленно благословила каждого из нас. Она очень определенно и мучительно перемещала правую руку, она направляла ее на одного из нас, хотя сама не смотрела ни на кого. Я чувствовал, что это Иисус благословляет нас с креста. Она затихла, скрестила руки и сложила их на груди. Она лежала неподвижно с открытыми глазами. В этот момент один из нашей группы должен был уйти.

Я склонился у ее ступней с правой стороны. Она продолжала лежать неподвижно некоторое время. Она повернула голову и посмотрела на меня, как бы пытаясь что-то сказать. Я наклонился, чтобы услышать, что она говорит. Она попросила меня помочь ей сесть. Казалось, что ее мучения окончились. Я положил одну руку под ее левое и другую руку под ее правое плечо, чтобы помочь ей подняться, но когда я попробовал помочь ей, я обнаружил, что не в силах даже подвинуть ее. Это было очень странное сенсационное ощущение. Казалось, что я противодействую живому усилию, это было совсем не то, что поднимать тяжесть, что мне часто приходилось делать как строителю. Вассюла посмотрела на меня, как бы зная, что я не смогу поднять ее и она не может помочь мне. Ее лицо осветила легкая улыбка и я опять склонил колени. Я не понял до конца значение этой улыбки в то время.

Я передвинулся к ступням ее ног. Несколько раз она просила меня (тихим и едва слышным голосом) помочь ей сесть. Каждый раз, когда я пытался ей помочь, на ее лице появлялась легкая улыбка. Я не понимал, что это улыбка могла означать. Казалось, что Господь хотел мне что-то этим сказать. "Как мало ты можешь сделать без Моей помощи. Ты даже не можешь помочь небольшому человеку сесть." В то же время это было подтверждением того, будто Господь говорил мне: "Хорошо, от тебя не ожидается, чтобы ты сделал все, все в Моих руках. Будь спокоен."

Отец O'Карролл пересел на стул рядом. Она опять попросила помочь ей сесть. Даже когда мы вдвоем пытались ей помочь, мы не могли ее сдвинуть с места. И опять, пришло это сенсационное чувство, что мы пытаемся поднять что-то очень тяжелое, и причем не мертвый груз, а пытаемся противодействовать живой силе. Вскоре после того, как отец O'Карролл и я пытались поднять ее, она сама подняла руку и села. Казалось будто Господь напоминал нам, что "Я установил время для всего. Вы можете сделать лишь немногое пока не получите Мою помощь и Мою поддержку."

Когда Вассюла села на полу, по ней было видно, что она очень и очень слаба. Мы придвинули стул и отец O'Карролл предложил ей чашку чая. Он сказал, что иногда после таких опытов она просит чашку чая. Мы помогли ей сесть на стул у стола. Она сидела тихо и неподвижно, согнувшись на стуле. Заказав чай, я посмотрел на часы. Время было 12:15. Когда принесли чай, мы предложили ей выпить, но она не могла даже держать чашку. Мы дали ей ложку, но она не взяла ее. Она была очень слабой. Думая, что опыт распятия уже окончен, отец O'Карролл возвратился в свою комнату. Джон тоже по-моему вышел.

Я попытался опять помочь Вассюле выпить ее чай, но она посмотрела на меня и сказала, "Пэт, мне кажется, что это еще не окончилось" или другими словами. И сразу же она опять упала вперед, как бы падая со стула. И опять я подвинулся, чтобы поддержать ее и помог ей опуститься на пол. Она пережила почти то же самое, что и в первый раз, но не столь длительно и не столь сурово. Она стонала, плакала и глубоко рыдала. Она опять была как бы пригвождена ко кресту и пребывала в большой агонии и мучении. Через некоторое время она посмотрела на меня. Я понял, что она хочет что-то сказать. Очень тихо и мягко она попросила: "хочу пить".

Я вспомнил, как отец O'Карролл пытался помочь ей в первый раз и дал ей стакан и потом вспомнил, как я ухаживал дома за больными членами семьи и как мы смачивали им губы. У нас не было губки и я смочил ей губы пальцем (губы нашего Господа). Когда я присел на корточки и затем склонил колени, я услышал вести обращенные непосредственно ко мне: "Мои губы пересохли по причине недостатка любви." Меня охватила сильная скорбь. Моей первой мыслью было: как мало мы любим нашего Господа. Потом я увидел самого себя! Как мало Я люблю моего Господа! И как велика любовь и нежность, которую Он проявил ко мне и к каждому из нас. Я проникся сознанием того, какой огромный и в то же время какой простой дар Он мне предлагает, смочить "Его" губы, такое простое действие любви и милости. В то же время Он помогает мне не забывать, как это важно для Него.

Когда я поднял глаза я увидел, что Вассюла смотрит на меня, пытаясь сказать еще что-то. Я наклонился, чтобы услышать ее голос. Она передала мне весть для отца Рупчика. Она говорила очень медленно и мягко и сказала: "Скажи отцу Рупчику, что хорваты будут избавлены". Когда она начала говорить что-то еще, я потянулся за бумагой, чтобы записывать ее слова. Она начала: "Ничто не было напрасно. Все для Моей Славы." Она начала говорить очень мягко и медленно, но постепенно, она начала говорить быстрее и быстрее, я пытался успевать записывать. Я начал записывать четвертую весть: "Блаженны миротворцы... (я пропустил часть ... Они узрят Бога".) Пятой вестью было "Блаженны чистые сердцем, ибо они узрят Бога". Шестой вестью было, "Блаженны... (Я пропустил остальное)." Последнюю весть я не успел записать. Но она говорила: "Радуйтесь! Ваш Царь на пути и возвращается к вам. Спасение близко!" Она по-прежнему была в больших муках, когда она это говорила. Я продолжал стоять на коленях.

Когда я передал вести отцу O'Карроллу, он пошел к двери, так как кто-то постучал в дверь. Это был отец Рупчик. Два священника стояли в коридоре, в то время как я стоял на коленях около Вассюлы. Она сказала: "Попроси Отца Рупчика войти". Потом она попросила меня прочитать ему эту весть: "Скажи Отцу Рупчику, что хорваты в итоге будут избавлены". Он стоял справа от Вассюлы. Она смотрела прямо вперед.

Когда она находилась в этом состоянии, ее лицо принимало различные выражения: излучающее, выражение экстаза, очень прекрасное выражение, выражение смешанное радости и боли, возможно преображенное. Ее глаза были широко открыты и смотрели прямо вперед. Вскоре после того, как я прочитал весть Отцу Рупчику, она подняла руку в направлении к нему и благословила его (Иисус благословил его) очень медленно, определенно как и раньше, смотря прямо вперед и не на священника.

Немного позднее отец Рупчик вышел из комнаты с бумагами, на которых была записана весть. Позже он возвратился и отдал мне записанные вести, оставив у себя ту, что была для него.

Опыт Вассюлы продолжался и она проходила агонию и боль, вначале ее руки были растянуты как на кресте; затем они были сложены на ее груди, ее глаза смотрели прямо вперед и на лице было это особенное выражение, прекрасное выражение - почти излучающее, выражение глубокого мира, радости и в то же время очевидной боли. Я стоял над ней у ее правого плеча. Отец O'Карролл пытался сделать ее положение удобнее. Я опять услышал слова, "Я хочу пить". Он протянул руку за водой и осторожно смочил ее губы (губы Иисуса) пальцем. Она казалось перешла в более мирное состояние.

Священник вышел из комнаты. Стоя на коленях рядом с Вассюлой я молился. Я много молился во время ее страданий распятия. Она посмотрела на меня и сказала: "Я хочу пить." Я опять смочил ее губы (губы Иисуса) моим пальцем. Мое сердце наполняло сознание желания Иисуса получить хоть немного любви. Служить Ему, хотя и в таком незначительном было большим преимуществом.

Через некоторое время она казалось хотела подняться. Я передвинулся немного в сторону, чтобы ей было легче подняться. Она оперлась на мою руку, чтобы сесть. Когда она смогла подняться, она была обессилена и оперлась на меня. Я поддерживал ее. Меня по-прежнему настолько переполняла реальность страданий Иисуса за мои грехи, что мне казалось, что я держу в руках нашего Господа после распятия. Я почувствовал, как Матерь Мария переживала эту глубокую скорбь и глубокие чувства к своему Сыну. В какой-то момент чувствовалось, что я это Мария, держащая в руках Сына. Я не могу по-другому этого выразить.

Силы Вассюлы постепенно восстанавливались и я помог ей сесть на стул около стола. Я спросил не хочет ли она опять попробовать выпить чаю. Да, она хотела, я приготовил чай. Она была настолько ослабевшей, что не могла держать чашку. Я дал ей немного чаю из ложечки. В этот раз она выпила немного. Казалось, что она медленно "возвращается" в обычное состояние.

Я опять посмотрел на часы. Было около 13:45. Отец O'Карролл возвратился и ждал на краю кровати. Ее силы постепенно возвращались. Она выглядела очень уставшей. Она закончила пить чай и сказала, что чувствует себя хорошо. Отец O'Карролл спросил не хотела бы она поесть перед выступлением сегодня после обеда. Было около 15.00. Она хотела поесть немного супа.

Перед тем как выйти из комнаты, Вассюла обняла отца O'Карролла и это был очень трогательный момент. Мы пошли в ресторан. Я показал Вассюле бумагу со сделанными мною записями. Она внесла кое-какие исправления и дополнила то, чего не доставало: "Блаженны миротворцы, ибо они будут названы детьми Божьими." И "Блаженны чистые духом, ибо им принадлежит Царствие Небесное".

У Вассюлы не было времени для отдыха между пережитым ею опытом страданий распятия и выступлением. То что она так быстро восстановила силы было чудом. После небольшого обеда, ее провели в зал для конференций, где она в 16.00 говорила о вестях Иисуса.

В Субботу, 12 июня, 1993 года меня пригласили в гостиницу, где остановилась Вассюла для обсуждения процесса публикации. Как только мы начали наши рассуждения, Вассюла прошептала что-то Отцу O'Карроллу. Тот встал, сказал нам, что Вассюла плохо себя чувствует и что мы продолжим дискуссию в его комнате. Джон и я встали и священник направился к двери. Пэт Калахан сел сзади Вассюлы, чтобы поддержать ее, так как она чувствовала себя очень слабо.

Затем произошло нечто очень странное. Вассюла легла на полу посредине комнаты, недалеко от места где я сидел. Я смотрел на нее все это время, но я не видел как она упала или легла, казалось, что она неожиданно оказалась на полу, ее глаза смотрели вверх, руки лежали вдоль туловища, ноги выпрямлены и вместе. Мы все поняли, что происходит нечто сверхъестественное, так как никто из нас не пошевелился, чтобы помочь ей. Мы лишь стояли и смотрели. В следующие девяносто минут произошло много особенного и странного и в то же время очень прекрасного. Время буквально стояло неподвижно. Мы все смотрели на ее тонкую фигуру со светлыми волосами, которая медленно принимала положение Христа на кресте. Ее руки медленно передвинулись назад и вверх, прикрепленные к полу, пока не достигли угла в 45 градусов, оба колена были слегка согнуты в левую сторону. Через некоторое время ее плечи и голова буквально поднялись в воздух в самом неестественном положении, а руки по-прежнему оставались на полу и затем ее голова опустилась вниз не ее левое плечо, как это изображено на картинах распятия Христа, когда Его тело провисло по собственной тяжестью, а голова упала на Его плечо.

Можно было слышать тихие вздохи. Она оставалась в таком положении некоторое время. Я не знаю точно как долго. Я чувствовал себя вне времени и места. Ее плечи и голова затем опустились назад на пол. Это повторялось несколько раз в течение следующих трех часов.

В тихие периоды между этими позициями "распятия", священник предлагал ей пить, но она отказывалась. Он пытался дать ей глоток холодной воды, но она не могла поднять головы. После третьего периода она пыталась говорить, очень медленно и с чувством боли, так как ее рот пересох и это доставляло ей большую боль, но она пять раз произносила слово "мир, мир, мир". Я почти все это время был в слезах, сознавая мою греховность в полном преклонении перед тем, что происходило.

Один раз, после состояния распятия ее руки опустились вдоль туловища. После небольшой паузы ее мягкие коричневые глаза, смотревшие до этого в потолок, посмотрели на нас троих. Ее правая рука начала медленно подниматься в жесте благословения, большой палец, безымянный и мизинец вместе, а средние два пальца подняты в знаке мира. Это повторялось три раза, три раза вперед, где стояли Пэт, священник и я и очень долгий знак Джону, стоявшему справа. В этот раз ее глаза, но не ее голова повернулись к нему.

Все продолжалось более часа, потом когда Вассюла вышла из позиции распятия мы спросили не хотела бы она подняться и сесть на стул. Она показала глазами, что хотела бы. Я наклонился рядом с ней, с другой стороны был Пэт и мы попытались подложить под нее руки, чтобы слегка поднять ее с пола. Я удивился и пришел в недоумение, так как я не смог даже подложить мои пальцы под ее голову. Она была как большой и недвижимый камень. Священник, стоявший рядом со мной прошептал "это вес грехов всего мира".